Форум

Побитая Жизнь.

Пролог.

– Алло, - немолодая женщина поняла трубку.
– Здравствуйте, - ответил серьёзный мужской голос, - вы миссис Дрей, мать некой Мари Дрей?
– Да, это я, что-то случилось?
– Дело в том, что сегодня днём ваша дочь была найдёна мёртвой. Предположительно она покончила с собой...

- - - - - - - - -

– Алло, алло, вы меня слышите?
– Да, конечно, – миссис Дрей всё ещё не могла прийти в себя от той новости, которую ей сообщил инспектор.
– Я понимаю, вам сейчас очень тяжело, но вы должны приехать к нам, что бы провести опознание.
– Какое опознание?! Вы же сами мне сейчас сообщили, что моя дочь мертва.
– Но очень важно быть уверенными, что это именно она. Прошу вас, просто необходимо соблюсти все формальности, после мы вас больше не потревожим.
– Хорошо, - как-то устало проговорила женщина, – я сейчас позвоню мужу, и мы приедем к вам.
Долорес Дрей положила трубку, и уже не в силах была поднять её снова, чтобы позвонить своему супругу. Подумать только, её дочка, её самое большое счастье, её радость, её гордость – мертва. Да ещё к тому же сама решилась на это. Женщина не знала, что и думать. Только сегодня утром Мари с улыбкой проводила её на работу, и ничто не намекало на такое окончание дня. Её дочь была одной из тех немногих девушек, которые не умели лгать. Именно поэтому Долорес была уверена, что Мари приняла это решение именно сегодня. Именно сегодня произошло то, что заставило её так поступить.
В этот момент Долорес Дрей – зрелая замужняя женщина – пообещала себе, что обязательно найдёт виновного. И отомстит за смерть своей дочери.
Долорес быстро позвонила Сторму и, ничего не объясняя, договорилась встретиться около комиссариата. Она не представляла, как расскажет обо всём мужу. Ведь тот любил Мари, как родную дочь. С тяжёлым сердцем, она собралась и вышла на улицу.
Так как идти было далеко, Долорес поймала такси и уже через десять минут была на месте. Сторм уже был там, он ждал её у входа в комиссариат.
– Ну наконец-то, теперь может ты объяснишь мне, что произошло, почему мы здесь? – ни капли беспокойства, только любопытство.
С трудом подбирая слова, Долорес рассказал ему обо всём, что ей сообщил инспектор. В глазах Сторма мелькнул ужас и... понимание. Но она решила, что ей показалось. Вместе они вошли в большое серое здание.
– Миссис Дрей, мистер Дрей, прошу, проходите, садитесь. Я постараюсь не отнимать у вас много времени.
– Я инспектор Джон Моррис, - представился он, после того как Долорес и Сторм сели. – Как я уже сказал вам, миссис Дрей, ваша дочь была найдена сегодня около четырёх часов в Сайленском парке мёртвой. Она умерла от ранения, получено ударом ножа в сердце, которое предположительно нанесла себе сама.
– Но почему? Почему она это сделала? Моя дочь не могла вот так просто покончить с собой, - Долорес, наконец, не выдержала, и слёзы полились у неё из глаз.
– На этот вопрос я не могу вам ответить. Но согласно статистике, большинство самоубийств среди подростков происходит из-за полученной ими сильной моральной травмы.
– Не говорите ерунды, - произнёс Сторм, - Мари была вполне счастлива, и никаких происшествий с ней в последнее время не случалось.
– Вам, конечно, лучше знать...
– Я хочу её видеть. Инспектор, по телефону вы сказали, что необходимо провести опознание.
– Да, но вы уверены, миссис Дрей? В данном случае это всего лишь формальность. Может лучше ваш муж?..
– Нет, я должна собственными глазами её увидеть.
– Хорошо, тогда идём те за мной.
Они спустились на первый этаж и прошли по нескольким длинным коридорам. Инспектор приоткрыл большую белую дверь и обратился к человеку в белом халате.
– Крис, со мной родители Мари Дрей. Мы можем войти?
– Конечно, проходите вон туда, я сейчас к вам присоединюсь.
Через несколько минут Крис пошел к ним и подвёл к одному из столов, на котором лежало тело, накрытое простынёй. Он молча отогнул край простыни, и Долорес увидела лицо Мари. Она была совсем не похожа на ту весёлую девушку, которую несчастная мать видела сегодня утром.

Сегодня утром, около десяти часов:

– Мама, я сегодня иду гулять с друзьями. Как ты думаешь, что мне лучше одеть? Джинсы с футболкой или юбку с этой зелёной кофточкой?
Долорес наблюдала, как Мари вертится перед зеркалом, пытаясь определить, насколько хорошо на ней смотрится новая кофточка.
– Думаю, юбка здесь будет смотреться прекрасно.
– Спасибо, мамочка, ты как всегда права, - и, звонко чмокнув её в щёку, девушка убежала переодеваться.
Долорес могла поистине гордиться своей дочерью. Сколько в ней жизни, веселья, она никогда не унывала, идя по жизни с улыбкой.
– Мари, я ушла.
– Пока, мама, увидимся вечером, - с радостью лицом девушка закрыла за матерью дверь.

Сейчас её лицо было иссиня-белым, губы бледно-фиолетовыми, а открытые глаза пустыми. Долорес никогда не думала, что увидит свою дочь такой. Не выдержав больше этого зрелища, она выбежала в коридор и прислонилась к стене, тяжело дыша. Сторм вышел вслед за ней, обнял и увёл из этого ужасного места.
Когда они вернулись домой, Сторм спросил:
– Может, ты отдохнёшь? Сегодня столько всего произошло.
– Нет, дорогой, спасибо. Но сейчас я всё равно не смогу заснуть. Я до сих пор не могу смириться с тем, что её больше нет. И больше всего на свете я хочу понять, кто довёл её до этого.
– Не стоит забивать себе этим голову. Мари больше нет, и не стоит искать виновного. К тому же она сама так решила, и мы должны просто принять это. . .
– Как ты можешь так говорить?! Она же наша дочь! И я хочу знать, почему она покончила с собой! – закричала Долорес, едва сдерживая слёзы.
На следующий день Долорес Дрей точно знала, что должна сделать. Не сказав ничего мужу, она направилась в комиссариат. Но прежде она заскочила на работу и взяла недельный отпуск.
Джон Моррис был несколько удивлён, когда ему доложили, что пришла миссис Дрей.
– Здравствуйте, инспектор Моррис, надеюсь, я вас не сильно потревожила?
– Смотря, по какому поводу вы пришли...
– Есть только одна причина, - ответила Долорес, усаживаясь напротив Джона.
– Мне казалось, мы всё выяснили ещё вчера. Ваша дочь покончила с собой, а не был убита, в этом я уверен. Поэтому расследование проводить нет смысла.
– Но я хочу знать: почему она это сделала?
– И что же вы хотите от меня? Что бы я бросил все дела и занялся поисками причин, побудивших мисс Мари так поступить? Извините, я, конечно, вам очень сочувствую, но у меня полно и других, более важных дел.
– Как вы можете так говорить!? – женщина вскочила со стула и уставилась горящими глазами на инспектора, - да вы понятия не имеете, что я сейчас чувствую!
– Вот вы все так говорите, - теперь уже вспылил и Джон, - все вы, как один, уверены, что инспектор – это бездушное существо, которое не имеет своих чувств, эмоций и переживаний.
Морей отошёл к окну и уставился куда-то в даль.
– Извините, - прошептала Долорес, - я как-то не подумала...
– Конечно, - усмехнулся инспектор, - хотите, расскажу, почему я выбрал именно эту профессию?

21 год назад:

Джон от нетерпения не мог спокойно усидеть на месте. Он ходил из угла в угол, с лёгким раздражением отмечая, что сегодня сестра собирается необычайно долго.
– Ну наконец то, - воскликнул юноша, когда Маргарет вышла из комнаты, - чё ты так долго?
– Ну не могу же я появится перед ребятами, похожей на пугало.
– Конечно, если учесть, что мы идём через лес в заброшенный дом, где пыльно, грязно и тёмно вдобавок.
– Помолчал бы лучше, нечего ты всё равно не понимаешь.
Встретившись с ребятами, Джон и Маргарет отправились в старый заброшенный особняк, который находился по ту сторону леса. Маргарет была среди них единственной девчонкой.
– Я слышал по радио, что в городе появилась банда преступников, - сказал один из мальчиков, - прикиньте, если они прячутся где-нибудь здесь, в лесу?
– Не говори ерунды, здесь не самое лучшее место для убежища, - ответила
Маргарет.
– А вдруг...
Договорить он не успел, так как на них набросились какие то люди в чёрных масках, и потащили в неизвестном направлении. Кто-то пытался вырваться, кто-то позвать на помощь, за что тут же получали несколько ударов по голове. Джон, преодолевая боль, отчаянно пытался найти глазами Маргарет. Вот она, самый высокий из бандитов взвалил её на плечи, от чего её юбка задралась, открывая взор на её сиреневые трусики.
Их притащили в какой-то дом, как понял позже Джон это и был тот самый особняк, в который они шли. Заперев детей в одной из комнат, преступники ушли. Но ребята слышали по ту сторону двери тяжёлые шаги и поняли, что те оставили охрану, на случай попытки побега.
Минут через десять в комнату вошёл человек и, схватив Маргарет и одного из мальчиков – Грегори, поволок их к выходу. Джон тут же кинулся на него. Он дрался, кусался, царапался и пытался сделать всё, лишь бы сестру отпустили. О Грегори он тогда особо не думал. Позади послышался шёпот друзей, нечто похожее на: «Он что, с ума сошёл?»
– Что, мальчишка, хочешь тоже? – усмехнулся преступник, - ну что ж, пошли.
Человек вёл их длинными коридорами, прежде чем втолкнуть их в какое то тёмное помещение. При слабом свечении нескольких ламп, Джон разглядел, что помещение было довольно просторным, а по бокам, вдоль стен, стояли люди, но понять сколько их было сложно. Маргарет и Грегори толкнули в центр, а его бросили к стене и связали по рукам и ногам.
– А этого, зачем притащил? – спросил один из тех, кто стоял в тени.
– Уж очень он рвался вместе с ними, так пускай посмотрит.
То, что происходило дальше, врезалось в память юного Джона Морриса на долгие-долгие годы. Он хотел закрыть глаза, лишь бы не видеть этого ужаса, но не мог отвести взгляд. Слёзы катились по щекам, застилая глаза, но он продолжал смотреть, что творят эти подонки с его сестрой и другом. Было видно, что сама Маргарет уже смирилась со своей участью, когда как Грегори продолжал сопротивляться. Но это лишь подзадоривало тех, кто развлекался с мальчиком. Девушка лишь молча плакала, в то время как преступники – один за другим – насиловали её, причиняя тем непоправимую моральную травму. Две пары детских глаз, полных слёз, смотрели друг в друга, словно хотели запомнить друг друга навсегда. Потом Маргарет мельком глянула на своего товарища по несчастью, и её глаза закрылись, она больше не выдержала. Увидев это, преступники отшвырнули её к стене, где сидел Джон, и снова переключили своё внимание на Грегори. Мальчик подполз к бездыханному телу сестры, и тут же рухнул около неё, потеряв сознание. Он тоже больше не выдержал, слишком больно...

– Очнулся я уже дома. Первым делом я спросил и Маргарет. Мне ответили, что ей очень плохо. Как только мне разрешили встать с кровати, я первым делом побежал к ней. Она неподвижно лежала, уставившись в одну точку, вся бледная. И если бы не лёгкое дыхание, можно было бы подумать, что она мертва.
– А что произошло дальше? Ваша сестра поправилась? – мягко прервала его Долорес.
– Физически раны зажили быстро, но душа, боюсь, до сих пор хранит отпечатки того дня. Хотя уже двадцать лет прошло. Спустя несколько лет Маргарет уехала в другую страну, и последний раз я получал письмо от неё пять лет назад.
– А что стало с тем мальчиком? Грегори?
– Он так и не поправился. Сначала его состояние было такое же, как и у Маргарет. Но если моя сестра смогла выкарабкаться, то он не смог. Врачи сказали, что он больше не будет таким, как прежде. Он сейчас находится в психиатрической клинике, я навещаю его иногда.
Воцарилось неловкое молчание. Долорес не знала, что и сказать. Первым угнетающую тишину нарушил Джон.
– Я рассказал вам об этом, потому что мне показалось, что вы поймёте. Мне показалось, что вы отличаетесь от тех, других, которые зациклились на своём горе, и не замечают ничего вокруг.
– Да, простите меня, что я так сорвалась. Но и вы должны понять, что я только что потеряла дочь. Не волнуйтесь, я не отниму у вас много времени, просто расскажите мне всё, что известно о смерти Мари, а дальше я сама...
– Сама? Строите из себя частного сыщика? – усмехнулся инспектор.
– Нет, что вы. Я просто поспрашиваю её учителей, друзей, одноклассников, знакомых. Может, узнаю о своей дочери что-нибудь новое.
– Хорошо. Сейчас посмотрим, что нам известно, и подведём итоги, - сказал Моррис, садясь за стол и доставая какие-то бумаги. – Все признаки указывают на то, что это было самоубийство, поэтому мысль, что вашу дочь убили можно сразу отбросить. Найдена она была в Сайленском парке, около пруда. Это довольно открытое место, поэтому нашли её почти сразу. Случилось это примерно в четыре часа по полудни. Свидетелей нет. По крайней мере, известных нам. У нас часто бывали случаи, что свидетели объявлялись только через несколько дней после нахождения трупа. На теле ничего такого обнаружении не было. Ничего, что может нам указать на причину самоубийства.
В этот момент в дверь постучали.
– Войдите.
Это был Крис, медэксперт.
– Здравствуй, Джон. О, миссис Дрей, вы тоже здесь? Это как раз кстати. Так как речь пойдёт о вашей дочери.
– Что такое? Вы что-то обнаружили? Говорите скорее.
– Да, вы правы, я обнаружил кое-что ещё, - Крис присел рядом, и передал инспектору папку с бумагами. – Дело в том, что Мари была изнасилована. Сначала я решил, что у неё были критические дни, поэтому не обратил особого внимания на засохшую кровь на внутренней стороне бёдер. Но, обнаружив многочисленные синяки на запястьях и щиколотках, я решил обследовать подробнее. И обнаружил это.
– О, Боже, - Долорес закрыла лицо руками, - теперь всё понятно... Она всегда была недотрогой. Не смотря на свою живость и оптимизм, она не любила близкий физический контакт от кого бы то ни было, кроме, разве что, меня. Я часто наблюдала, как её подруги, прощаясь, обнимались, а она ограничивалась лишь словесным прощанием. Не удивительно, что-то, что с ней сделали, так сильно на неё повлияло и ей больше не захотелось жить. Но кто, чёрт возьми, это с ней сделан! Вы обязаны найти этого подонка!
Долорес всё-таки взорвалась, в её глазах плескались одновременно ярость и отчаяние. Казалось, дай ей сейчас в руки оружие, она спокойно и хладнокровно убила бы того, кто довёл её дочь до самоубийства.
– Вот теперь, миссис Дрей, я просто обязан заняться этим, - сказал инспектор, - Спасибо Крис, ты нам очень помог.
– Не за что, это моя работа, - и он вышел, отправившись по своим делам.
– Что ж теперь мы знаем причину самоубийства Мари, - пробормотал Джон.
– И то, что эта причина произошла между десятью, это время когда я ушла на работу, и четырьмя часами. Потому что утром настроение у неё было отличное, если бы что-то случилось, я бы заметила.
– Соответственно нужно восстановить буквально по минутам события того дня.
– Я могу поговорить с её друзьями. Я всё равно собиралась это сделать. К тому же она собиралась в тот день идти с ними гулять.
– Хорошо, потом всё мне расскажете. А у меня ещё много дел на сегодня. До свидания. Созвонимся.
– Договорились.
Долорес вышла из комиссариата, и направилась прямиком к школе, в которой училась Мари. Примерно минут через сорок должны были кончиться уроки. Когда она зашла во двор школы, она увидела плачущую девочку, которую окружили несколько человек. Долорес узнала в этой девочку лучшую подругу Мари – Кейт. Женщина остановилась, не решаясь подойти, она просто не знала с чего начать. В конце концов, это подруга её дочери, ей сейчас тоже очень плохо, а она собирает расспрашивать девочку о самой, в данный момент для неё, больной теме. Но Кейт сама заметила её и подошла.
– Здравствуйте, миссис Дрей. Хорошо, что вы пришли. Я как раз хотела с вами поговорить. – Её голос дрожал, но звучал довольно твёрдо и уверенно.
– Я тоже, дорогая. Давай прогуляемся и обо всё поговорим. Только прежде мне надо зайти в школу, это буквально на пять минут, подожди меня здесь, пожалуйста.
– Хорошо.
Когда через десять минут Долорес вышла из школы, Кейт стояла на том же месте. Только теперь вокруг уже никого не было, все девушки и ребята разошлись по домам, только несколько маленьких ребятишек в ожидании родителей от нечего делать гоняли самодельный мячик. Женщина подошла к Кейт, и они, ничего не говоря, направились по дороге, в сторону парка. Такое взаимное молчание вовсе не напрягало, а наоборот помогало собраться с мыслями. Долорес гадала, что такое хочет сказать ей Кейт. Но девушка молчала, видно не решаясь первой начать разговор.
– Ты хотела со мной поговорить. Так что ты хотела мне сказать? – спросила Долорес.
– Не знаю, с чего начать. Дело в том, что я видела, как Мари покончила с собой. Я была с ней тогда.
– Что?! Но почему ты сразу мне об этом не сообщила? – такого миссис Дрей точно не ожидала
– Я была так напугана. После того, как она вонзила себе в груди нож, единственное, на что у меня осталось мозгов, это вызвать скорую. После я убежала домой, мне было так плохо, что маме пришлось даже врача вызывать. Поймите, ну как я могла взять и просто так позвонить и сообщить об этом. Но сегодня я как раз собиралась пойти к вам домой всё рассказать, но вы сами ко мне пришли.
– Я пришла, т.к. хотела поговорить с тобой о Мари. Хотела спросить, не заметила ли ты вчера странностей в её поведении, не рассказывала ли она тебе чего-нибудь такого? Просто я хочу понять, что же вчера произошло?
– Мари мне ничего не рассказала. Я видела, что с ней что-то не так. Года мы встретились всей компанией, я заметила, что глаза у неё какие то красноватые и опухшие, словно она недавно плакала. Но на все мои вопросы она либо молчала, либо говорила, что всё в порядке.
Кейт замолчала, собираясь с мыслями. Не легко было рассказывать о самоубийстве лучшей подруги, тем более, что это случилось на её глазах. Долорес понимала это, поэтому не торопила девушку.
– Начну с начала. Где-то около двенадцати мы, как и договаривались, встретились около моего дома.

Сегодня, около двенадцати часов.
– Ну и где Мари? – спросил Джейсон у Кейт. Та в ответ недоумённо пожала плечами.
Обычно Мари никогда не опаздывала, даже раньше приходила. Она, почему-то, любила приходить раньше и стоять, ожидая остальных. Но в этот раз было по-другому. Все уже минут десять назад собрались и теперь ожидали только Мари.
– Интересно, что же такое случилось, что она решила нарушить свои принципы? – минут пять спустя поинтересовалась Лилия, - может, не будем её ждать? Или позвоните ей, наконец, кто-нибудь?
– Уже звонили, не отвечает, - ответил, влюблённый в Мари, Кристиан.
В этот момент из-за угла показалась спешащая к ним девушка. Кейт сразу подметила, что что-то не так. Мари была одета явно не по погоде. Не смотря па палящее солнце, на девушке была одета тёплая куртка с длинными рукавами, и длинные тёмные джинсы. Обычно она так осенью ходит, когда уже не так тепло.
– Так, - Лилия стала перед Мари, скрестив руки на груди, - теперь ты нам подробно расскажешь о причине своего опоздания.
– Извините, что вам пришлось так долго меня ждать. Просто я зачиталась и не вовремя посмотрела на часы.
Этот ответ удовлетворил всех, кроме Кейт. Она была довольна наблюдательной девушкой, и заметила очевидную ложь своей подруги. При чём Мари вела себя немного странно. Когда Кристиан подошёл к ней, что бы просто обнять, она отскочила от него, как будто обожглась. Пролепетав, что-то похожее на «извини, это от неожиданности», она уверенно зашагала по улице вслед за друзьями. Они пришли в парк и расположились в небольшой кафешке в тени огромных зонтов. Разговор сразу закрутился вокруг опоздания Мари. Все ребята по очереди высказывали шутливые предположения по поводу этого. Некоторые из них даже Мари заставили улыбнуться. Но Кейт видела, как нелегко даётся её подруге эта улыбка. Примерно через час, когда шутки иссякли, и все настроились, что бы поговорить о чём-нибудь серьёзном, Кейт встала и, схватив Мари за руку, повела её прогуляться по парку. Она и не обратила внимания на возмущённые возгласы всей компании, и самой Мари в частности. Девушка ведь отлично понимала, что подруга не просто так ведёт её ото всех подальше.
– Так, подруга, теперь выкладывай всё начистоту. Я же отлично вижу, что у тебя что-то случилось, – набросилась на Мари Кейт, как только они отошли на приличное расстояние от кофе.
– Не допытывайся Кейт, всё равно не скажу. Но мне сейчас так плохо. Я не могу тебе сказать, что со мной случилось, просто не могу. Но мне необходима сейчас твоя поддержка.
Слёзы сами покатились у Мари из глаз, её рука, зажатая между ладоней Кейт, задрожала. Девушка молча обняла подругу, гадая, что же с ней произошло.
– Нет, я не могу так… Это не выносимо… Постоянно помнить, чувствовать, ощущать… Так больно, в теле, в сердце, в душе… Нет, я не выдержу, всё кончено… Прости…
Мари вырвалась из объятий подруги и побежала глубже в парк. Кейт бросилась за ней, но ей было не догнать подругу. В какой то момент девушка увидела, как Мари упала на колени, в её руке что-то блеснуло, после бездыханное тело упало на мягкую траву. Кейт стояла, не в силах сдвинуться с места. Она не могла заставить себя подойти к Мари, она не могла представить, что та действительно мертва. Она стояла всего в нескольких метрах, поэтому ясно видела кровь, смешивающую зелень с краснотой. Её всю затрясло, сильнее, чем Мари несколько минут назад. Она подбежала к подруге, и упала рядом с ней на колени, она не замечала, что лицо её давно мокрое от слёз.
– О боже, Мари… Зачем?.. Скажи мне, зачем?..

Долорес в шоке смотрела на Кейт. Та стояла, устремив взгляд в одну точку.
– Вон там, там это случилось, - прошептала девушка, указав на мятую траву около дороги.
Подойдя поближе, женщина увидела, что зелень в том месте действительно окрашена багровыми пятнами.
– А ты знаешь, почему Мари так поступила? – Кейт отрицательно покачала головой, - её изнасиловали.
– Но кто?
– Вот это я и хочу выяснить. Ты звонила Мари до того, как вы встретились?
– Да, я звонила ей где-то около половины двенадцатого на мобильник, но она не ответила. Я решила, что она не слышит, и особо не обратила на это внимание.
– Значит, это случилось между десятью и двенадцатью часами утра. В это время она должна была быть дома. Ну ладно, я поговорю со Стормом. Спасибо Кейт, что рассказала. Думаю ещё увидимся…на похоронах Мари, – Последние слова Долорес сказала почти шёпотом. - Думаю тебе пора домой.
– Нет, спасибо, я посижу здесь немного, на скамеечке.
– Ну как знаешь.
Долорес зашагала к выходу, и даже не оборачиваясь, она чувствовала на себе грустный взгляд девушки. Миссис Дрей направилась прямиком в комиссариат, она хотела посоветоваться с инспектором, прежде, чем идти домой. Она думала, что так будет правильнее. Ей было странно прийти домой, и практически опрашивать своего мужа. Тот мог не правильно её понять, или бы вообще отказался разговаривать. И ещё женщина не могла забыть выражение его глаз, когда он узнал о смерти Мари. Возможно он что то знает, может видел или слышал, что произошло. Но пока так и не решился рассказать. Он же, в конце концов, её отец, пусть и не родной, и ему тоже больно. С такими мыслями Долорес доехала до, ставшего уже таким знакомым за эти два дня, большого серого здания.
– Здравствуйте мистер Моррис, надеюсь, я вас не очень сильно потревожила.
– Нет, миссис Дрей. Де жа вю, однако, утром вы произнесли почти такую же фразу.
– В другое время я бы рассмеялась, но не сейчас, - сказала Долорес, усаживаясь напротив Джона.
– Да, я понимаю. Как я понял вы не просто так пришли. Что-то новое узнали?
– Да, я разговаривала с подругой Мари, и, оказалось, она видела смерть Мари. Ей сейчас очень плохо, они были очень близкими подругами. Она мне всё рассказал, и теперь можно сделать вывод, что мою дочь изнасиловали между десятью и двенадцатью часами утра. – Всё это женщина сказала таким тоном, что у Морриса невольно возникло ощущение, что она говорит о смерти не своей дочери, а каком то постороннем для неё человеке. Таким беспристрастным звучал её голос.
– Что ж теперь осталось поговорить с вашим мужем. Я бы конечно мог его вызвать для показаний, но, думаю, с вами он будет откровеннее.
– Да, вы правы. А если этот разговор ничего не даст?
– Значит, будем искать дальше.
Придя домой, Долорес обнаружила, что Сторм ещё не вернулся с работы. Это было не удивительно, так ещё не пробило и пяти часов. Женщина прошла по коридору в свою комнату, но буквально у двери развернулась и направилась к полу открытой двери в комнату Мари. Комната выглядела так же как и всегда. Казалось, что хозяйка ненадолго покинула её, и ужё вечером вернётся, что бы спокойно лечь спать. Долорес шагнула через порог и закрыла дверь. Ей было странно, что дверь в этот маленький мирок её дочери была открыта. Эта комната, со всем своим содержимым практически единственное, что осталось от Мари, не считая воспоминаний. Ими у несчастной матери был наполнен весь мир. Всё напоминало о дочери. Даже вещи, которые казалось бы не имели к Мари никакого отношения…
Долорес пошла к столу и выдвинула ящик. Там лежали всякие вещи Мари, которые имели для неё ценность и её личный дневник. Девушка никогда не запирала комнату или этот ящик, так как знала, что никто без её разрешения не заглянет туда, куда не следует. В этом и была особенность семьи Дрей, каждый уважал в другом право на какие то свои маленькие тайны, секреты. Но сегодня это уже ничего не значит, поэтому Долорес с чистой совестью взяла толстую тетрадку в твёрдой обложке и начала её листать. Её не особо сейчас интересовали те многие исписанные страницы, важна была только одна, последняя запись. О, вот она! Женщина села на стул и начала читать:
«23 апреля, 11:27.
Мама, я знаю, что ты сейчас сидишь и читаешь эту мою последнюю запись. Я не знаю, какое сегодня число, сколько времени, какая погода за окном, и сколько прошло времени прежде, чем ты решилась открыть мой дневник. Но я точно знаю, что ты читаешь сейчас эти мои последние строчки в надежде узнать правду. Прости, но я не могу… Не могу тебе рассказать. Как знать, возможно, ты уже и знаешь причину моего поступка… Единственное, что я хочу тебе сказать, это «Прости». Прости меня, мамочка за то, что я собираюсь сделать. Прости за ту боль, которую я тебе причиню. Прости, что так и не решаюсь рассказать тебе всю праву. Мне очень жаль, но я не могу иначе. После всего, я больше не могу жить. Я не могу, каждую минуту, секунду в моей голове сплывает это. Возможно, я слишком слаба, что бы это выдержать. Я знаю, что ты и Кейт всегда меня поддержите, всегда поможете. Но, к сожалению, в данной ситуации мне не справить, даже с вашей помощью. Прости, прости ещё раз. Я готова повторять это бесконечно, но я знаю, что тебе достаточно всего одного слова.
Через полчаса я, как и собиралась, встречусь с друзьями. Я постараюсь выглядеть весёлой, но знаю, что Кейт сразу поймёт, что что-то не так и обязательно оттащит меня в сторону, что бы узнать, что случилось. Но я не скажу, так же как не скажу и тебе сейчас. Я беру с собой нож. Тот самый перочинный ножик , который Сторм подарил мне, что бы я не таскала его. Ты знаешь, как я люблю делать всякие зарубки на деревьях, или просто вырезать. Вы даже отвели мне специальную стенку около кухни, что бы я мебель не портила. Но сегодня этот нож коснётся совсем не дерева…»
Долорес прижала тетрадь к себе и зарыдала. Она больше не могла. Ей самой хотелось умереть, лишь бы не испытывать такой боли.
– За что?.. Почему?.. Мари, девочка моя… Вернись… Пожалуйста…
Скрип двери вернул её в реальность. Она подняла глаза и наткнулась на полный страха и отчаяния взгляд Сторма. Внезапно Долорес озарила ужасная догадка. Кусочки невидимой головоломки сложились сами собой.
– Ты! Это ты виноват! Как ты мог! Ты же её отец!
– О чем ты дорогая? Я не понимаю…
– Врёшь! Всё ты понимаешь… Это ты изнасиловал её, я знаю…
– Долорес, перестань нести чушь, ты сама не понимаешь, что говоришь, - голос Сторма предательски дрожал, поэтому его оправдания выглядели ужасно неубедительными.
– Вон отсюда! Вон! Как ты вообще посмел зайти в её комнату! Я не желаю тебя больше видеть!
Долорес вытолкала мужа за дверь и заперла дверь. Она не выдержала и свалилась прямо на пол. Она обхватила колени руками и продолжала плакать. Она не могла поверить. Сторм, её любимый муж, которого она любила, и любит од сих пор. Как он мог? Женщина понимала, что доказательств у неё нет. Но она чувствовала, она видела в глазах Сторма, что тот виноват в смерти её дочери. Как же хочется остаться здесь навсегда, в комнате Мари. Одной, в окружении одних лишь воспоминаний. В какой-то момент Долорес устала плакать, и сама даже не заметила, как заснула, на полу. Ей снилась Мари. Вот она маленькая, играет в песочнице. А вот уже по старше хвастается своей первой оценкой, пусть и не самой лучшей. Здесь они втроём играют в прятки. Мари спряталась так хорошо, что её искали полчаса. А она спряталась в шкафу, и случайно заснула. Теперь они вместе сидят на диване, и Мари по секрету рассказывает ей о своём первом поцелуе. Множество воспоминаний проносились в голове спящей женщины, выделяя отдельные, самые запоминающиеся, моменты. Вдруг всё остановилось, и словно на замедленной съёмке Долорес увидела, как Мари вонзает нож себе в грудь, при этом, смотря ей прямо в глаза и шепча одно единственное слово «Прости»…
Долорес разбудил настойчивый стук в дверь. Она еле заставила себя подняться. От долго лежания на полу все части тела одеревенели и теперь отказывались слушаться. Кое-как, дойдя до прихожей, она открыла дверь. Стучавшим оказался инспектор Моррис.
– Слава Богу, я уж думал, что-то случилось. С вами всё в порядке, вы выглядите слегка…эээ… помятой. Словно на камнях спали.
– Почти угадали, на полу. Я рада, что вы пришли. Это Сторм, у меня нет доказательств, но я чувствую, что это он. Я уверена. – Долорес сама удивлялась, как ей удалось сохранять спокойствие.
– Так, давайте сначала присядем, и вы мне всё расскажите по порядку.
– А да, проходите, пожалуйста. Вот здесь гостиная. Извините, но сейчас не в состоянии угостить вас чаем.
– Ничего, я зашёл просто узнать, как всё прошло. Мне всё равно по дороге было.
– Я с ним не разговаривала. И смысла не было, я всё увидела по его глазам. Пожалуйста, поверьте мне, я уверена, что это он.
– Я, являясь инспектором, привык верить только фактам. Я могу сказать, что верю вам, но до конца уверенным в его виновности быть не могу.
– Понимаю, но я не знаю где взять факты.
Долорес спрятала лицо в ладонях, она уже больше не плакала. Она уже достаточно выплакалась там, в комнате Мари. Тяжело вздохнув, она встала и жестом попросила мистера Морриса следовать за ней. Она повела его в комнату дочери, и там показала её последнюю запись в дневнике. Джон несколько раз прочитал текст, потом, подумав, сказал:
– Если вдуматься в запись Мари, то Сторм вполне мог быть виноват в её смерти. Ведь она категорически отказывается говорить, кто её изнасиловал. Соответственно она не хочет причинить этим вам боль. И она, упоминая Сторма всего один единственный раз, называет его по имени. И она упоминает его именно когда пишет о ноже, которым убьет себя. Возможно, более квалифицированный психолог нашёл бы здесь больше совпадений и подсказок, но мне кажется пока того, что я сказал достаточно.
– Вы должны найти его, и всё выяснить, - сама этого не осознавая, Долорес схватила инспектора за руку и сжала так крепко, что у того уж кости захрустели.
– Успокойтесь, возможно, звучит банально, но я постараюсь сделать всё от меня зависящее.

Спустя 4 месяца:
Не важно, как она его нашла. Любящая мать способна на всё. Не важно, чем она пожертвовала, что бы его найти. Самое главное она уже потеряла. Даже не важно, где она взяла пистолет. Гораздо важнее в кого он будет направлен.
Долорес поднялась по лестнице на пятый этаж, где находила та самая квартира, которая ей нужна. Нужно поторопиться. Инспектор Моррис должен был приехать с минуты на минуты. Одной рукой она сжимает пистолет, другую протягивает к звонку и где-то внутри квартиры раздаются слабые отрывистые гудки. Женщина встаёт так, что бы её не было видно в глазок. Хотя она уверена, что Сторм всё равно не узнал бы её. За эти четыре месяца лицо её стало старше лет на десять, седину она больше не закрашивала, глаза скрывались за солнечными очками, стиль одежды полностью изменился.
Дверь открывается медленно, словно на замедлённом кадре.
– Здравствуйте. Кто вы и что вам нужно?
А он совсем не изменился. Такая же сволочь, это даже так видно, по его манере держаться. Небось, живёт сейчас в своё удовольствие, меняет подружек каждую неделю. И совсем забыл про свою законную жену и дочь, которую довёл до самоубийства. Зрачки Сторма расширяются от испуга, когда он видит перед собой дуло пистолета, направленное ему прямо в сердце.
– Ты это заслужил, - сказала Долорес, снимая очки. – Возможно я не та, кто в праве лишать тебя жизни, но я не могу оставить тебя без наказания. И вот моё наказание – смерть. Ты погубил мою дочь, за это я убью тебя.
Это оказалось не так уж трудно. Движение пальца, и всё. Сторм лежит поперёк порога, а из его груди постепенно вытекает кровь. Несколько резких вздохов, и душа навсегда покинула его тело.
– Вот и всё. Я мог бы и не приезжать?
Долорес резко развернулась, и оказалась лицом к лицу с инспектором. Но она не испугалась. Даже если ей грозит всю оставшуюся жизнь провести в тюрьме, она никогда не пожалеет о своём поступке. Она смотрела ему прямо в глаза, он отвечал ей тем же.
– Теперь вы отправите меня в тюрьму?
– Нет, Долорес, я этого не сделаю. Я дам вам два часа, что бы вы могли уехать туда, куда вам заблагорассудиться. После этого я вызову милицию, и уже меньше чем через сутки вас объявят в розыск. Если вы попадетесь, я уже ничем не смогу вам помочь.
– Я не буду спрашивать, почему вы помогаете мне. Я хочу, что бы остался хоть один вопрос, на который вы были бы обязаны мне ответить, - Долорес начала спускаться, но потом вдруг обернулась,
– Спасибо вам, Джон. Я рада, что познакомилась с вами.

Эпилог:
Многим ли удалось сбежать от полиции? Особенно если человека искали за убийство. Наверное, не многим. Хотя трудно сказать точно. Но Долорес повезло. Она уехала в другую страну, можно даже сказать на другую часть земного шара. Там она прожила более пяти лет, прежде чем рискнула вернуться назад, домой, в свой родной город. Как ни странно дом, в котором она когда-то жила со Стормом и Мари, не продали, а просто оставили доживать свой век. Правда, многие вещи оттуда вынесли, если не сказать точнее разграбили. Не пропадать же добру. Но одну комнату они не тронули. Это была комната Мари. Многие люди верили, что дом проклят, поэтому боялись гнева любящей матери, которая однажды придёт, что бы проверить всё ли у её дочери в порядке. Что ж поделать, люди всегда придумывают что-нибудь, чтобы запугать остальных.
Долорес вошла в комнату Мари, но уже ничего не почувствовала, кроме странной пустоты. Не было ни боли, ни отчаяния, ни горечи потери. Была только напряжённая пугающая пустота в душе. Женщина взяла в руки старую потрёпанную тетрадку, и вновь прочитала последнюю запись Мари. Но теперь уже не хотелось плакать. Она поняла, что уже давно смирилась со смертью дочери. Нет, она не забыла, а просто научилась с этим жить. Можно потерять всё, но пройдёт время, и ты научишься с этим жить. Только теперь Долорес поняла это. Даже возможно, что если бы она не была так одержима жаждой мести, она со временем простила бы Сторма. Но теперь это можно только предполагать. Что сделано, то сделано. Не стоит оглядываться в прошлое. Надо жить сегодняшним днём. И кто знает, что принесёт нам завтрашний день.